Бывший министр обороны РА Давид Тоноян, помимо находящегося в суде уголовного дела, для защиты своих прав намерен предпринять соответствующие шаги для инициирования уголовного производства в соответствии с новыми уголовно-процессуальными регулированиями. Об этом говорится в заявлении экс-министра.
«Президентом РА 01.08.2022 г. подписан и 13.08.2022 г. вступит в силу Закон РА «О внесении изменений и дополнений в Закон РА «Об обороне», в котором, в числе прочего, в качестве ранее отсутствующего законодательного регулирования был установлен порядок накопления, эксплуатации (расходов) норм и сроков эксплуатации вооружения, военной техники и других материально-технических средств военного назначения, установленных правительством РА, а также установленных министром обороны на основании предложения начальника Генштаба РА норм накопления и эксплуатации (расхода) военной техники и других материально-технических средств и порядок установления сроков.
Мне и другим лицам, проходящим по уголовному делу, предъявлены обвинения в том, что в декабре 2018 года, зная о том, что на момент поставки приобретаемых ракет в соответствии с инструкцией начальника вооружения ВВС РФ № 296 от 06.02.1999 года истекли календарные сроки … мы приступили к приобретению ракет, не соответствующих требуемым нормам.
Из ответа на запрос, проведенный СНБ РА, Генеральной прокуратурой РА, в частности начальником СНБ и начальником следственного департамента, руководителем следственной группы, генеральным прокурором и его заместителем, в спецслужбы дружественной страны, даже в ходе предварительного следствия, было ясно, что по состоянию на 2018 год ракеты находились в рамках установленных сроков хранения и эксплуатации, о чем, я уверен, проинформировали и премьер-министра РА. Даже с учетом сказанного они продолжили поддерживать выдвинутое против меня обвинение.
В порядке разъяснения отмечу, что любое государство обязано осуществлять принятие правовых актов об условиях и сроках хранения и эксплуатации находящихся на его же вооружении боеприпасов. В случае отсутствия последних «силой обычая» принято руководствоваться правовыми нормами, действующими в стране-производителе, которые должны быть приняты нормативным актом (приказом) РА, что в данном случае и не было выполнено.
Если возникает вопрос, почему вышеуказанное не делалось в течение 30 лет, то отмечу, что в РА нет стандартизации, метрологических и промышленных возможностей самостоятельно определять сроки хранения ракет, установленные изменениями и дополнениями закона РА «Об обороне», а для законного выполнения указанного, даже после принятия вышеуказанных норм, будут сделаны ссылки на нормативы стран-производителей боеприпасов или они будут продублированы.
Законодательное несовершенство или пробелы в Министерстве обороны РА попытались восполнить посредством формирования комиссий, в результате соответствующих работ, выполненных одной из которых, в 2016 году приказом министра обороны РА срок хранения и эксплуатации ракет того же типа продлен еще на 10 лет.
Насколько новые правовые нормы и остальные факты, нашедшие место в законе РА «Об обороне», касаются предъявленного мне обвинения, когда в период приобретения ракет в РА не было какого-либо правового акта, устанавливающего сроки хранения ракет? В данном случае за основу применяемой аналогии было принято установленное страной-производителем регулирование о том, что срок хранения ракет установлен на 30 лет, а также прецедентная практика продления сроков действия ракет того же типа по приказу министра обороны РА от 2016 года.
К вышесказанному добавляется также факт, что не было предоставлено ни копейки за фактически подаренные ракеты и обвинение в мой адрес в растрате в подобных условиях, а также проведение в течение 10 месяцев всего 2,5 часов 8 судебных заседаний, причем в течение последних 4 месяцев вообще судебных заседаний не проводилось.
Что это, если не «бархатное» политическое преследование в уголовно-процессуальной упаковке․․․
В заключение хочу отметить, что, помимо уголовного дела в суде, для защиты своих прав я намерен предпринять соответствующие шаги для инициирования уголовного производства по новым уголовно-процессуальным регулированиям».
